Фантазёрам, любителям искать ошыпке и всем желающим. (Из старенького)

-----
Синяк и Лохматый.

Лохматый так хотел собачку, что, проснувшись однажды ночью, увидел, как она бродила по комнате.
Правда, у нее было шесть ног, она чуть-чуть светилась и была синей, но все равно была чудесной.
Лохматый замер от восторга и молча любовался песиком.
— Назову его Фридрихом. Или Синяком. Здорово же будет орать на весь двор: «СИНЯК! ко мне».

Тут Синяк нашел носок и стал с чавканьем его жевать.
— Синяк! Фу. – громко сказал Лохматый.
От неожиданности песик упал на бок и притворился дохлым. Тогда Лохматый слез с кровати и вытащил пожеванный носок из пасти:
— Нельзя носок есть! У тебя живот потом болеть будет.
— Ни разу еще не болел. — буркнул песик, продолжая лежать на боку.
— Ты говорящий! Во дворе все сдохнут от зависти.
— Все сразу?
— Ага.
— Я люблю такое. Когда дохнут.
— Кто ж не любит! – улыбнулся Лохматый.
— Ты странный мальчик. Первый раз такого вижу, чтоб не орал. – сказал Синяк.
— А я первый раз вижу говорящего песика.
— А я и не песик вовсе.
— А кто?
— Дашь носок дожевать, скажу.
— На. А моя мама говорит, что если есть вредную фигню, то может случится заворот кишок.
— А моя мама говорит: «Ешь, пока роток свеж!». – прочавкал Синяк.
— А ты как в мою комнату пролез?
— Через щелочку под обоями.
— Здорово. А можно к тебе в гости?
— Лучше не надо. Тем более, ты в щелочку не пролезешь.
— Жалко. Тогда пошли завтра днем в наш двор, я тебя ребятам покажу.
— Днем не могу. Вашим днем я сплю.
— Блин! А можешь разик не поспать?
— Не, мне лучше поспать, а то я кому-нибудь носок откушу вместе с ногой. Сон делает меня добрым.
— Понимаю, меня тоже. Ты обещал сказать, кто ты.
— Дашь второй носок?
— Держи.

Синяк снова зачавкал, заодно жадно поглядывая на свисающие со стула шорты:

— Жалко, что у людей не десять ног, а всего две. Двумя носками разве наешься.
— Шорты не могу дать. Мама прибьет.
— Понимаю. Мамы они такие. А чо можешь?
— В смысле чо могу?
— Чо можешь дать еще пожевать?
— На кухне ветчина есть в холодильнике.
— Бе. Не, я такое не ем же. Может платок носовой есть засморканный? Или что-нибудь мятое и грязное?
— Такого у меня полно.
— Правда? – так обрадовался песик, что даже завис в воздухе и перевернулся два раза.
— Правда-правда! – сказал Лохматый. – Подожди минутку, я сейчас быстро в ванную схожу!
– Лохматый тихонько выскользнул из детской. Минуты через три он вернулся с виноватым видом.

— Слушай, я забыл. Мама вчера стирку устроила, так из грязного ничего не осталось. Вот я папины трусы принес, но они тоже чистые.
— Да что за дом у вас такой? Собачку покормить нечем! – сердито сказал Синяк. – Некогда мне тут с тобой разговаривать, у меня дел полно. Закрой глаза!
— Зачем?
— Чтоб ты не видел в какую щелку я залазить буду.
— Ладно. – Лохматый закрыл глаза ладошками.

Синяк тихонько протопал к дальней стенке, отогнул краешек обоев и стал протискиваться в щелку.
— Да штош такое! ЫЫЫЫххх!
— Что, не пролазишь? – поинтересовался Лохматый, глядя на Синяка сквозь растопыренные пальцы.
— Это ты виноват! Накормил меня своими толстыми носками! Говорила мне мама: «НЕ связывайся с людьми, они подлые!».
Синяк еще раз потыкался в щель, потом сел и заныл: «Я дооомомой хочу! К мамочке моей!».
— Да не реви ты. А то разбудишь родителей. Я придумал!

Лохматый сел рядом с Синяком, засунул палец в нос поглубже, что-то там подцепил, вытащил и стал размазывать по синей шкурке.
— Клади мне прямо в рот! – оживился Синяк и широко-широко раззявил пасть.
— Стой! Не ешь. Это не для этого.
— Для этого, для этого!
— Ты что хочешь застрять в моей комнате навсегда?
— Неа.
— Тогда сиди смирно. И не мешай мне тебя козявками обмазывать. Они помогут тебе стать скользким и ты пролезешь в свою щелочку, понял?
— Ты гений!
— Гений не гений, главное, чтоб козявок хватило. – озабоченно сказал Лохматый и снова засунул палец в нос.

На счастье Синяка, в тот вечер Лохматый катался с ледяной горки до звездочек в глазах, промочил ноги и слегка простыл. Так что материала хватило на всего синего «песика», благо он был небольшой. Можно сказал, повезло. Пришлось, конечно, слегка подтолкнуть, но в конце концов Синяк проскользнул в щелку под обоями.

— Спасибо. – раздалось из-под обоев.
— Не за что. Приходи еще. Я обещаю достать еще носков.
— Ладно, приду. Может быть.

Так у Лохматого появилась своя собственная личная собачка. И исчезли все носки. Потому что это никакая не собачка, это обыкновенный ночной носочник. Тот самый, который живет в щелочке за обоями. Только тсссссс. А то его мама прибьет.